Эти слова пришли ночью слова, которые никто
не хотел бы слышать: "Случилось ужасное: Бори Райскина нет больше с нами.
Он умер сегодня". Из этого сжатого послания электронной почты мы узнали
о смерти нашего дорогого друга и коллеги Бориса Райскина.
Борис был виолончелистом необыкновенных дарований. Он выступал вместе с Summit
Chorale и со мною много раз в течение последних шести лет. Он играл также
и с другими музыкантами в Нью-Джерси и многие из вас видели и слышали его.
Этот человек с шапкой кудрявых волос... по своему музыкантскому статусу был
всегда во главе или в первых рядах виолончельной группы. Вы могли до сего
дня не знать его имени, но его игру вы узнавали по пронзительной страсти и
увлеченности.
Первый раз Боря играл в составе Summit Chorale программу, полностью состоявшую
из итальянской музыки XVII века. Большинство виолончелистов считает партию
basso continuo неблагодарной, так как все мелодические линии проходят у более
высоких голосов и инструментов. Но не так полагал Борис! С первых же нот он
превращал строчки, которые большинству его коллег кажутся прозой, в величественную
музыку. Еще до перерыва первой репетиции и он и я знали, что мы были братьями,
страстно ищущими красоту, сердце и душу музыки. Не имели значения ни композитор,
ни эпоха: Боря всегда делился с нами всем, чем он как музыкант обладал.
Нашим последним сотрудничеством было исполнение Те Deum Арво Пярта в декабре
в Нью-Джерси, а затем вновь в Нью-Йорке в январе. Пярт был особенно близок
Боре, потому что в последний раз он играл это произведение, будучи гражданином
Советской России перед приездом в Америку. Это обстоятельство делало исполнение
особенным для него и для всех, кто находился на сцене вместе с ним.
Нам будет тебя не хватать, Боря! Мир стал темнее с твоим уходом. Но он был
бы несравненно чернее, если бы мы никогда не знали тебя и твоего исполненного
страсти музицирования.
До свиданья, Боря!
Гэрит Нейр, Нью-Джерси
Снова прощания обращенные дирижером Summit Chorale Гэритом Нейром к безвременно
ушедшему молодому музыканту и другу сперва прочли на экранах дисплеев сотни
абонентов электронной почты. Затем они прозвучали на траурной церемонии в
Нью-Йорке и были напечатаны в музыкальном еженедельнике Classical New Jersey.
Трагическая кончина Бориса Райскина вызвана воину сочувствия по обе стороны
океана.
"Я знал его около пятнадцати лет... так больно говорить о нем в прошедшем
времени, но... это случилось. Он был очень талантлив. Он сочинял музыку, писал
стихи, играл на виоле да гамба, на ребеке, на всех продольных флейтах, он
много знал о современном русском андерграунде, и не только музыкальном. Так
много людей любили его. Но... может быть, он не поверил в себя, а мы, его
ближайшие друзья, не сделали ничего, чтобы помочь ему найти чувство уверенности
в себе. Я чувствую себя виноватым. Я видел его в Нью-Йорке, принимал участие
в его лебединой песне - фестивале SKIIF (Sergey Kuryokhin International Interdisciplinary
Festival). Он был очень опечален некоторыми финансовыми проблемами, но он
не выглядел слабым или потерянным. Или я не заметил этого? Он был прекрасным
человеком, но я боюсь, что Нью-Йорк убил его, как это случилось со многими
очень талантливыми художниками... Будем молиться за него. Его душе сейчас
неспокойно, и ему нужны наши молитвы.
Я постараюсь послать это письмо всем его друзьям. Послушайте, давайте вместе
сделаем что-нибудь для нашего Бориса, может быть, следующий SKIIF? Я думаю,
это будет лучшим знаком его памяти.
Борис, если ты слышишь меня, прости, меня не было с тобой в этот ужасный день!".
Андрей Борейко, дирижер
Познань, Польша
15 марта ушел из жизни Борис Райскин, яркий, талантливый музыкант виолончелист
и композитор. Восемь лет назад Борис эмигрировал в Нью-Йорк из Санкт-Петербурга.
Играл в симфонических оркестрах, много выступы в различных джаз-клубах, постоянно
расширяя свой, и без того широкий, спектр профессиональных творческих увлечений.
Он был инициатором, деятельным и бескорыстным организатором музыкального "Фестиваля
памяти Сергея Курехина", с большим успехом прошедшего январе этого года
в Нью-Йорке. Трагическая смерть блестящего музыканта, человека тонкой духовной
организации, высокой культуры и истинного благородства потрясла всех, кто
хоть раз встречался с ним. Те, кто видел, как он работал над фестивалем, ощущали
себя в присутствии сверхчеловеческих сил; те, кто делил с ним сцену, были
ошеломлены его страстным, бесстрашным исполнением; те, кто сохранили хотя
бы долю юношеского идеализма, не могли остаться равнодушными к его идее гармонического
сосуществования жанров и дисциплин. Но одно его доблестное качество было очевидно
и самой безыскусной, необремененной полистилистикой и энгармонизмом душе -
он был благородным человеком. В узком кругу- будь то круг экспатриантов или
исполнителей импровизационной музыки, - это становится качеством наиглавнейшим.
"0 мертвых - ничего, кроме хорошего" - как ужасно легко соблюсти
это по отношению к нему. Но никто не требует быть столь же деликатным с живыми,
и я, будучи свидетелем завистливым, лицемерным голосам, знаю, сколь широким
кругом расстилается мазут вины. "Почему мне так мало суточных?";
А где контрамарки для всей моей семьи?"; "А почему мне не был устроен
персональный концерт? - говорившие знают свои слова и, возможно, призадумаются.
А он не сплетничал и не злословил, хоть мало кто был столь же пунктуален в
соблюдении своих обязательств, как он. Для слишком многих данное слово не
значило ничего, если вдруг становилось невыгодно. Однако Боря продолжал нести
ответственность за фестиваль, не взирая на испаряющиеся заверения в помощи,
- это было делом чести, и он понимал значение этого слова.
И добился успеха - он устроил праздник для сотен людей, обычно разрозненных
географией и делами, и им станет грустно, что его нет. Их - больше, и поэтому
так тесно в холодном кафе стоящим в почтительной тишине людям, необратимо
объединенным моментальным осознанием своего со-Бытия. Три набоковских "не":
неизбежность, Невозможность и невозвратность пересеклись на человеке, возле
которого мы все становились немного лучше. Спасибо, Боря.
Виктор Каганович.
"Монитор", 21-27 марта
1997, Нью-Йорк
В Бруклинском похоронном доме 18 марта было кремировано тело 34-летнего музыканта
и продюсера Бориса Райскина... Предполагается, что причина трагической гибели
только что возвратившегося с престижных финских гастролей исполнителя - это
следствие нервного срыва после огромных перегрузок, связанных с организованным
им в январе в Нью-Йорке международным фестивалем памяти Сергея Курехина (см.
"НГ от 1.02.97)... Не исключено, что эмоциональные силы его, умевшего
поклоняться чужому дару, подточила слепая вера в "великое рок-н-ролльное
братство". На помощь которого Райскин, как говорят, во многом рассчитывал
и вполне обоснованно...
Несмотря на отмену данного Борисом Гребенщиковым обещания о своем приезде
(не секрет, что коммерческая ставка делалась во многом именно на него как
на одну из фигур, овеянных аурой подвижничества, и - до недавнего времени
- во многом единомышленника Сергея Курехина),
фестиваль, разбросанный по разным андеграундным и авангардным клубам Нью-Йорка,
собрал не менее полутора тысяч человек.
Однако уже в первые дни фестиваля стало ясно, что коммерчески он не окупается.
Юлия Горячева
Независимая газета,
28 марта 1997, Москва