Восемь актеров. Семеро — молодые, один - среднего возраста. Пятеро – русские, трое – французы. Пятеро мужчин и три женщины. Двое мужчин много выше среднего роста, одна из женщин – ниже. Одна француженка говорит по-русски, но с акцентом. Другой француз без акцента говорит по-английски. Одна русская актриса говорит по-украински. Другая русская актриса на самом деле грузинка.
Французский режиссер Кристоф Фетрие в своем спектакле «Между нами/Entre nous», заново поставленном в театре-студии «Человек», без конца тасует эти и другие параметры, как в головоломках типа «как зовут мужа певицы, если Коля – брат блондинки, а мужчина в красной рубашке — художник».
В лишенном какого-либо реквизита, похожей на матрицу виртуальной реальности клетчатом кубе сцены он выстраивает из своих актеров геометрические фигуры. Еще более сложные фигуры выстраиваются из произносимых ими текстов. Актеры говорят реплики Ионеско и Хармса, современного абсурдиста Валера Новарина, средневековых французских гиньолей и представлений про Петрушку. Реплики на разных языках то дублируются, то идут «встык». Персонажи то прекрасно понимают, то напрочь не понимают друг друга. А сверху им поддувает и подщелкивает разучившийся играть «по-нормальному» саксофон Сергея Летова.
Как таковой сквозной драматургии в спектакле нет. Перед нами проходят, разделяемые затемнением, 12 эпизодов, в каждом из которых по-разному сочетаются и задействованы разные параметры.
Именно эти разные значения параметров, разница потенциалов, и создают драматическое напряжение. Еще в июне, когда Фетрие представил первую версию своего спектакля-головоломки (с одними только русскими актерами), критики заявили, что молодой французский режиссер практикует мало известный в России тип театра. Это не пресловутый театр имени Чайки – психологизмом и реализмом здесь и не пахнет, но и не статичные мистерии-перформансы с застывшими лицами, вроде «Генезиса», которым ошарашил московских зрителей на театральной Олимпиаде Ромео Кастелуччи.
Скорее это ближе к классической комедии дель арте, действу типажей. У Фетрие персонажи и кричат, и ругаются, и любят, и ненавидят, но происходит это не из-за сюжетных пружин (их просто нет), а в силу самих свойств этих персонажей — тех, что активизированы в данный момент.
В одной сценке важны, скажем так, гендерные различия, в другой – возрастные, в третей – этнические. Таких сценок больше всего, а одна из них, в которой Рататуй-петрушка убивает немца за то, что он каркает, а не говорит по-ярославски, повторена трижды и проходит как бы красной нитью. В первый раз Петрушка и его спутник говорят по-русски, второй раз – по-украински и по-французски, третий раз – по-английски и по-грузински. И прекрасно друг друга понимают — но Петрушка всё равно убивает немца за то, что он не говорит по-человечески.
«Между нами/Entre nous» — часть очень большого и долгосрочного театрального проекта «Перспектива». Летом Фетрие поставил «Между нами» с одними только русскими актерами, они говорили по-русски и «по-никаковски». Сейчас этносов стало два, а языков – пять. Что будет дальше? Представители других религий, рас, а потом — других биологических видов?
Слова между нами и уже тем более щегольское entre nous употребляют обычно в значении «откровенно говоря», «не для посторонних ушей». Кристоф Фетрие возвращает им прямое значение – «между нами много чего происходит», «между нами возникают разные отношения». Эпиграф из Гамсуна, который Хармс выставил к своей жутковатой «Старухе» — «и между ними происходит следующий разговор» — вполне можно выставить и к спектаклю, хотя он совсем не «по Хармсу».
Я легко могу себе представить, как его разыгрывает художественная самодеятельность строителей Вавилонской башни – когда смешение языков уже произошло и ксенофобия уже возникла, но никто еще не успел этого осознать, а только начали смутно догадываться.
Месяц назад эта тема стала неожиданно острой.
Опубликовано впервые в журнале In/Out (в 2001?)